Творческий путь художника Людмилы Витальевны Давыдовой неровен. Это сегодня она работает с упоением, отдаёт всё своё время живописи. Она мастер живописного пейзажа, мажорного, понятного своей открытостью и любовью к отчему краю. Однако, так было не всегда, хотя интерес и тяга к искусству, первые попытки самореализации проявились у неё в самом «нежном» возрасте.
«Дитя войны» — так говорят о тех, кто родился в суровые годы Великой Отечественной. Они хлебнули много горестей, даже если родились, как Людмила, в Хабаровском крае, далёком от полей битв и военных окопов. (Лишь продолжение Великой Отечественной в войне с Японией приблизило суровую реальность боёв и сражений). Первые послевоенные годы также были нелегки, но мирная жизнь вступала в свои права. Не только обычная школа занимала девочку, проявлялись творческие увлечения. Начальные профессиональные навыки она приобрела в изостудии Дома пионеров. Учась в Дальневосточном политехническом институте, посещала Владивостокское художественное училище. Определённое влияние на её дальнейший профессиональный рост оказали занятия в студии под руководством известного приморского художника Бориса Фёдоровича Лобаса.
А в 1970 году Людмила Витальевна сама начала преподавать, на факультете моделирования одежды в Дальневосточном политехническом институте. Годы спустя, с 1976 по 1999-ый, она уже в Ленинграде — преподаватель дизайна приборов и черчения в Приборостроительном техникуме. Параллельно она учительствовала в Детской художественной школе Московского района, работала со студийцами в гуманитарном центре «ЮНА». Она разрабатывала специальные экспериментальные учебные программы по рисунку и живописи, на которые получила официальные авторские свидетельства. Всего лишь несколько лет, как Людмила Витальевна отошла от активной педагогики.
Когда же закончился её собственный период ученичества в искусстве, она углубилась в поиск определённости выбора художественного языка. Два последних десятилетия она особенно творчески активна, очень много работает. Уйти от неясности, определившись и формально тоже, не «удариться» во внешнее, обманчивое многообразие — это для становления художницы стало делом глубоких внутренних борений.
Был в жизни Людмилы Давыдовой ещё один существенный момент, что мог влиять на желание не только самостоятельно творчески трудиться, но и быть индивидуальностью в изобразительном искусстве. Людмила Витальевна долгие годы была спутницей жизни крупного, признанного мастера ленинградского-петербургского искусства А. 3. Давыдова. Живописец и график, к тому же — известный педагог, Анатолий Захарович был личностью сильной, как принято сейчас говорить, харизматичной. Не влиять на супругу, просто не получалось, ведь творческим и жизненным опытом он намного превосходил её, а она была рядом.
Искусство Людмилы Давыдовой всегда подразумевает состояние вдохновенности, явно выражающееся в её живописных холстах и картонах. Они узнаваемы, в них она сумела пройти между Сциллой и Харибдой, не растворившись в пучине безликости или подражательности.
Она много путешествовала, к тому приводили жизненные обстоятельства, а также желание увидеть новые города и «веси». И это находило отражение в живописи, помогало обрести новые мотивы. И сегодня излюбленными жанрами Людмилы Давыдовой являются пейзаж и натюрморт, что нашло отражение в экспозиции настоящей выставки.
Пейзажи Санкт-Петербурга прежде всего, а также Русского Севера и средней полосы России — вот её приоритеты в искусстве видописи. В чём их привлекательность и обаяние? Они всегда отличаются эмоциональной «захваченностью». Выразительность живописной фактуры в её работах часто достигается пастозными всплесками кисти. Но поиски в этом направлении могут сменяться почти на противоположные устремления — находить в избранном мотиве тональную гармонию.
Ощущение Петербурга у Людмилы Давыдовой сокровенно и индивидуализировано настолько, насколько позволяет её реалистическое видение. «Фантасмагоричность» освещения, наблюдённая, или однажды подсмотренная, не просто запала в её душу художника, но родила уверенность в том, что это свойство, призрачное и реальное одновременно, стало в облике города постоянным. Она в изгибах каналов и рек, с переброшенными чрез них мостами, в плоскостях стен домов, в затейливых архитектурных и скульптурных элементах старинных построек. Не населённый у Давыдовой Петербург, между тем, не безлюден. Город в её картинах живёт, он — их герой, а человек временно «находится» — за кулисами разворачивающихся пейзажных повествований. И этот город очень узнаваем «пушкинскими» приметами, географией и обликом пушкинских мест.
Душевно привязана Людмила Давыдова и к Псковской земле, особенно к Изборску и Пушкиногорью, что имеет свою личную историю. Она измеряется более чем тремя десятками лет, когда она была покорена этими уголками былинной Русской земли. Пушкиногорье, вместе с Изборском, дало всплеск её художественным занятиям.
В картинах, посвящённых былинной Псковской земле, доминирует цвет. В них красочность, декоративное начало «отстраняют» любой намёк на отражение бытовых сторон существования древнерусских исполинов. Даже в пушкинских местах, отнюдь не изящной красотой, а «крепостной» простотой древнерусской архитектуры привлекают стены Святогорского монастыря, или могучий хребет городища на Воронине, увенчанный храмом деревянной постройки. Благоговея перед великим поэтом земли Русской и его памятью, она ищет возможность сказать о нём сюжетами не биографическими, а ассоциативными пейзажами.
Конечно, неопределённость формы является свойством природного материала, самой натуры. Но она избегает намеренной деформации натуры, не признаёт её даже в угоду особой декоративности. Переходные состояния природы очень привлекательны для Людмилы Давыдовой, также как и для любого художника. Но прибегать к мелким эффектам она не научилась. И в этом выражаются её устои, творческая позиция, сложившиеся к нынешнему времени.
Специально ли ограничивает себя, точно определяя свои творческие возможности, в основном, жанрами пейзажа и натюрморта, Людмила Давыдова? Нет, именно в них она наиболее ярко и достоверно сообщает миру о своих пристрастиях не только творческих, но и жизненных, человеческих!
Увлечённость натюрмортом тоже зиждется на надёжных вечных истинах, давно усвоенных Людмилой Витальевной. Сегодня её работы в этом жанре менее всего выполняют роль «штудий». (Хотя, художница согласна с мнением, что учиться никогда не поздно, а точнее — надо учиться всегда). Но, создавая свои натюрморты, особенно цветочные, она вспоминает ту истину, что цветы могут быть «остатками рая на земле». Ведь потому они и встречаются в первых попытках изображений людьми в самые древние времена. Её цветы отмечены печатью торжества жизни, в котором черпает творческие силы и она сама.
Её изображения цветов отличаются разнообразием — композиционным, «ассортиментным», живописно-пластическим. Людмила Давыдова объединяет свои «Цветы» в циклы произведений, стремясь показать зрителю увиденную и восхитившую её «божественную отметину», украшающую земное существование человека.
Мудров Юрии Витальевич, «Состояние вдохновенности»
