Открытие постоянно действующего арфового салона имени Веры Дуловой в библиотеке искусств Боголюбова, которое состоялось в марте 2012, стало большим праздником для всех. Тогда в Каминном зале особняка Боголюбова-Третьякова были представлены уникальные материалы из семейного архива — фотографии, автографы, афиши, а также аудиозапись с рассказами и воспоминаниями Веры Георгиевны, которую по праву можно назвать сенсацией. Сегодня мы впервые публикуем фрагменты этих воспоминаний с разрешения племянниц великой арфистки – геолога Риммы Павловны Дуловой и лауреата премии Союза журналистов Москвы Елены Владимировны Дуловой.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: Почему я захотела играть на арфе? Ну, надо сказать, что мои сестры играли- одна играла на рояле, вторая была скрипачкой. Отец сам, конечно, был замечательный скрипач. У меня всегда в памяти, до сих пор осталось, как он вечерами играл Баха, шагая по комнате.И я вообще училась игре на рояле! Это полагалось, обязательно надо было. Я папе сказала, что мне очень хочется учиться на виолончели. Папа сказал, что это не женственный инструмент. Тогда я подумала и сказала: «А ты меня тогда учи на таком инструменте, на котором не будет ни гамм, ни ганонов!» Папа мне на это сказал: «Гаммы у тебя будут даже, если будет на барабане играть, все равно!» И я не знаю почему, я сказала: «Тогда учи меня на арфе!» Почему, я не знаю. Я никогда не видела арфу. Я только видела ее изображение и не знаю почему. И вот мама повела меня к Ксении Александровне Эрдели, которая тогда была профессором консерватории. Когда меня привели к ней, я увидела в комнате какие-то странные предметы. Там стояли две арфы. Я подумала: «Что же это такое?» Они были в чехлах. И я тогда подошла к одной из них, открыла чехол и увидела, что это арфа. Я ее поцеловала и скорее, скорее пошла обратно на свое место. Я была одна в комнате, на какое-то мгновение.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Конечно, я общалась очень много с Глиэром. Мы с ним ездили в очень большую поездку по Кавказу. Мы были с ним в Армении, в Баку, в Тбилиси. Это было необыкновенно интересно. Я помню после одного концерта в Тбилиси нас повезли, куда-то, как сказали, кушать шашлыки 19-го века. Где-то это было за Тбилиси. Стоял какой-то дощатый дом, даже домик скорее, и для нас была оставлена комната. Сказать, что это зала нельзя, потому что это очевидно было для каких-то очень избранных людей. Были какие-то приглашенные лица. И вдруг открывается дверь соседняя, и мы видим множество милицейских. Что это такое? Они тоже там праздновали. Один, очевидно, главный сказал: «Жизнь без милиции - есть воровство. Жизнь без музыки – есть варварствО. С этим маленьким бокалом, но с большой душой, мы пьем за великого композитора русского Глиэра!»
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: Была такая ассоциация современной музыки. Находилась она на Пречистенке. И вот ко мне обратились, собственно говоря, чтобы я помогла как-то в распределении билетов. В Малом зале консерватории был авторский концерт Дмитрия Шостаковича, в котором играл он и Лев Оборин. Ему было лет, наверное, никак не больше 16. Даже, может, у меня программа сохранилась. И я пошла к моей тете. Тетя Лида, раньше у нее была своя гимназия женская на Волхонке, и она была оставлена заведующей школы своей. И я ей говорю: «Тетя, ты можешь помочь,? Может быть, кто-то заинтересуется?» Она просто взяла и купила эти билеты. Вообще, все очень интенсивно распределяли. Но я бы не сказала, чтобы зал был наполнен. Вот с тех пор, когда я с Шостаковичем познакомилась, мы стали с ним очень в хороших отношениях. И у меня есть его письма, трагические совершенно. Не так его представляют совсем, каким он был. Совсем не так. Ну и потом мы вместе и войну переживали, потом мы праздновали у нас каждое исполнение его симфоний. Это было очень торжественно. Дома, конечно, у нас все это было. И Мравинский бывал, и Гаук… Ну и много очень интересных людей. Всю жизнь мне везло на необыкновенно интересных людей! Разных профессий, разных специальностей.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Первый выход на международную арену моих учеников это был Израиль. Там проходят каждые четыре года очень престижные конкурсы. Это было в 1967 году. Тогда мы ничего не знали как и что делается как на конкурсах,но нас все-таки послали. Тогда там получила вторую премию Эмилия Москвитина, третью премию получила Наталья Шамеева и четвертую премию получила Наташа Цехановская. Причем, все газеты писали о них, как «о русской тройке». И конечно, прочили, что это будет первая, вторая и третья премии. Но, конкурс есть конкурс. Мы впервые и никто никогда не слышал нас. Мне пришлось открывать конкурс. Я играла очень большую программу. Играла 2 сочинения, которые Арам Ильич Хачатурян специально сделал для арфы. Это «Восточный танец» и «Токката». Было очень волнительно, потому что все жюри сидело на сцене, а, главное, там была Мария Александровна Корчинская, которая меня впервые слушала после громадного количества времени. Она уехала в Англию. И когда публика стала требовать бис, я, проходя мимо Марии Александровны, говорю: «Какой там еще бис!» А она мне говорит: «Иди сейчас же играть бис». Я говорю: «Бегу, бегу!». Вот это мое такое воспоминание. И у меня завязалась очень большая дружба с Фия Бергут. Это человек, который очень много сделал для развития арфы. Она голландка, и в Голландии у нее каждый год были интереснейшие недели арфы, на которые и был приглашен Арам Ильич Хачатурян, и был приглашен Ростропович, и мы чудесно там провели это время.. По-моему, я была там 12 раз! Каждый год! Туда приезжали со всего буквально мира. И вот там-то я и услышала настоящую музыку – авангард! Надо сказать, что мои ученицы смеялись чуть ли не в голос, когда лупили, простите за выражение, в буквальном смысле слова, ладонями по деке арфе и ключами для настройки. Ну, каждый старался, как говорится, как мог.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Пьер Жаме меня услышал в первый раз, когда я приехала вместе с Жоливэ играть концерт на «Радио Франс». А до этого Жоливэ приезжал в Москву. По-моему, впервые тогда была устроена Неделя французской музыки. И он был, и Дютье был, и Паскаль… масса, так сказать, была композиторов французских. Я в очень короткий срок выучила его концерт. Это было в Большом зале консерватории. Он был очень доволен. Он приезжал ко мне почти каждый день заниматься, а потом он меня пригласил на «Радио Франс». И там меня услышал Пьер Жаме. Пьер Жаме это выдающийся французский арфист, инициатор создания международной ассоциации арфистов. Происходило все это в городке Гаржилез - городок, который открыла Жорж Санд и уединялась туда с Шопеном. Это называется город артистов и художников. Вернее, арфистов и художников. И я туда стала приезжать по приглашению Жаме. Я играла концерты, и мы даже с ним вдвоем проводили мастер-класс. И я получила звание почетной гражданки города Гаржилез, которым я очень горжусь.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Что касается России, то, конечно, я не знаю такого города, где бы я не была. Мне так кажется! Начиная от самой южной точки (это Кушка) и кончая полетом на Северный полюс. Месяц поездки по Арктике!.. Я не была, конечно, там одна. Если это интересно, я могу сказать, о том как это происходило. В Центральном доме работников искусств шел концерт для полярников. Во время концерта пришла от них телеграмма, что они слушают, но они очень хотели бы нас видеть у себя. Публика посмеялась, а мы решили- а почему бы не поехать? И вот такая большая была группа. Раз летят, так и я должна лететь! Причем, надо сказать, мои знакомые разделились на два лагеря. Одни считали, что я сумасшедшая, а другие считали, что я очень правильно делаю. Но, у всех почему-то был один и тот же, с моей точки зрения, дурацкий вопрос: «Неужели с арфой?» А с чем я еще могу туда ехать? Но, мы не просто вот так сели и поехали. Это «Главсеверпуть» выделил специальный самолет. И я играла, фотографировала! Я получила звание и «Значок Почетного полярника», который я очень берегу. А помню, когда мы все летели и не знали, куда мы полетим( потому что там, где пурги не было, мы летели туда!) Борис Брунов говорил: «Я не понимаю, география давным-давно кончилась, а мы все летим». У меня был аппарат «Смена». Наверное, он очень хороший, потому что это единственный аппарат, который работал на Северном Полюсе.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: У меня еще есть значок Почетного строителя Магнитогорска. В Магнитогорске, и в особенности в Донбассе, мы играли при смене шахтеров, когда они выходили. И мы тут же играли. Я подумала: «Ну что я играю: Надо спуститься посмотреть, как они работают». И я уговорила. И меня следующая смена, которая ехала, посадила в эту клетку. В забой-то меня не пустили, но отбойный молоток я держала. Когда мы ехали обратно, я говорю: «О, вот тут где-то мой уголек!» Конечно, кто-то мне помогал. Они потом полезли в забой, но я только тогда поняла, какой это адский труд – шахтер, и как мы его не ценим.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Помню, мы ездили в Сокольники. Там какая-то радиостанция была. И еще помню, в консерваторию приезжал академик Александр Минц. Брали арфу, на чем уж я не знаю, может быть, даже на извозчике, везли туда. И там была маленькая комнатка такая, она была вся отделана войлоком (ну, из чего валенки-то делают) и моли там летало видимо не видимо. Когда я играла, он стоял вроде, как с телефонной трубкой, такое впечатление было! И когда играла наверху он водил трубкой вместе со мной. Вот это были первые выступления. Я еще училась в консерватории!
В судьбе и творчестве Веры Георгиевны так много великого, удивительного и даже казалось бы невозможного на лихих перекрестках века 20-го. Судите сами: она княжна и выдающаяся советская артистка, изумившая своим искусством весь мир. Солистка оркестра Большого театра, профессор Московской консерватории. Любимая публика артистка, игравшая в лучших концертных залах мира и, представьте себе, на северном полюсе или в шахтерском забое. О вдохновенном творчестве Веры Георгиевны Дуловой, о ее удивительной судьбе говорят талантливые музыканты, которым посчастливилось общаться с ней много лет.
Среди композиторов, которым посчастливилось общаться с великой арфисткой, Валерий Кикта - профессор Московской консерватории, Заслуженный деятель искусств России.
В. КИКТА: Получилось так, что первое произведение для арфы я написал для ученицы Веры Георгиевны Дуловой замечательной украинской артистки Одарки Вощак. И когда Одарка исполняла эти произведения в классе у Веры Георгиевны, она захотела со мной познакомиться. Это я слышал и от Ивана Семеновича Козловского, который говорил: «Вы знаете, к вам проявляет интерес Вера Георгиевна?» Было очень даже страшно. И вот мы познакомились с ней в Питере. Она вообще Питер ужасно любила, потому что ее матушка при жизни Римского-Корсакова исполняла там Снегурочку. Для нее Питер был, как ее родной дом. Она играла два моих произведения, и еще сообщила мне о том, что недавно была в Париже, и подарила мне книгу дочери знаменитого французского скульптора Бурделя. Вера Георгиевна всегда интересовалась у меня, что нового написано. Помню, как-то во Львове был конкурс арфистов. Благодаря Вере Георгиевне конкурсы арфистов проходили не только в Москве, но и в других городах Советского Союза. И знаменательно, что открывая конкурс, она всегда сама давала сольный концерт. То есть, она задавала тон, а вы, пожалуйста, потом играйте, но знайте, кто судья. И я получил замечательное письмо от Литкевича Станислава Филипповича, что Вера Георгиевна Дулова сыграла сложнейшие Вариации на тему композитора, который жил во Львове уже 100 лет. Это было очень интересно. Вариации очень сложные. Вера Георгиевна специально меня приглашала домой, какие-то вариации мы сократили, а что-то она еще просила внести. Это естественный творческий процесс, это самое дорогое, самое приятное! Исполнитель хочет тоже себя почувствовать в этом произведении.
Суворова: А ваша знаменитая пьеса «Былинные звукоряды»?
КИКТА: Памятую вечернюю встречу у нее дома, когда еще был жив ее супруг Александр Иосифович Батурин. И я сказал, что написал два новых произведения. Это Фантазия на тему оперы «Пиковая дама» и «Былинные звукоряды». И Вера Георгиевна попросила поиграть. Потом она сказала: «Знаете, «Пиковую даму» я как-то не чувствую. Александр Иосифович пел в этой опере, это любимое мое произведение. Мне это как-то необычно играть на арфе. Я слышу, как это звучит в оркестре.» А вот «Былинные звукоряды» ей как-то сразу легли на душу. Хотя они очень непростые! Вдруг неожиданно Вера Георгиевна сказала: «Вы знаете, а вот тут, где у вас одноголосие, давайте я буду играть октавами. А это очень сложно играть! Я благодарен, что она предлагала какие-то очень важные вещи. Она больше чувствовала и знала, куда идет сегодня арфовое исполнительское искусство, и чего в наших композициях не хватало. Это было совместное творчество. У нас в то время много французской музыки игралось, а хотелось найти то, что представляет русскую культуру. Отсюда вот эти былинные напевы, которые я отбирал, находил. Это связано с отдаленными местами, с Архангельской губернией, где сохранился более такой древний пласт. Я хорошо помню, как Вера Георгиевна исполняла «Былинные звукоряды» у нас на фестивале «Московская осень». Ее тогда пришли слушать Борис Александрович Чайковский и Иван Семенович Козловский.
Суворова: Я не сомневаюсь, что и создание русского арфового общества связано с именем Веры Георгиевны Дуловой.
КИКТА: Действительно, когда ушла Вера Георгиевна, какой-то такой произошел провал. Арфисты, как бы разошлись все в разные стороны. А нам хотелось, как говорят, собирать камни. Потому, что Вера Георгиевна в 1964 году своим авторитетом собрала всех арфистов. Это было Всероссийское арфовое общество. Насколько я слышал, Вера Георгиевна говорила, что в Шотландии есть арфовое общество, во Франции, в Англии, в других странах. И мы хотели, чтобы после ухода Веры Георгиевны, то доброе, что было, как говорится, посеяно, имело свое восхождение. Слава Богу, нашлись энтузиасты. Это и продолжатель исполнительской традиции заслуженная артистка России, профессор Наталья Шамеева, и композитор Виктор Ульянич, который очень много и интересно пишет для арфы. Вот мы втроем способствовали созданию Русского арфового общества. На новых основах. Но, памятуя о том, что Вера Георгиевна всегда просила композиторов писать для арфы, мы решили создать объединение арфистов и композиторов. Ведь и сегодня надо поддерживать тех молодых композиторов, которые прекрасно пишут и хотят писать для арфы. Мы даже сделали конкурс для композиторов, которые пишут для арфы. И они стали лауреатами Русского арфового общества. Мы проводим фестивали «Арфовое искусство России». К нам приезжают из других городов, республик и стран. Мы этим очень гордимся. Ведь вокруг нас концентрируется концертирующая, профессиональная арфовая молодежь.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: Почему я захотела играть на арфе? Ну, надо сказать, что мои сестры играли- одна играла на рояле, вторая была скрипачкой. Отец сам, конечно, был замечательный скрипач. У меня всегда в памяти, до сих пор осталось, как он вечерами играл Баха, шагая по комнате.И я вообще училась игре на рояле! Это полагалось, обязательно надо было. Я папе сказала, что мне очень хочется учиться на виолончели. Папа сказал, что это не женственный инструмент. Тогда я подумала и сказала: «А ты меня тогда учи на таком инструменте, на котором не будет ни гамм, ни ганонов!» Папа мне на это сказал: «Гаммы у тебя будут даже, если будет на барабане играть, все равно!» И я не знаю почему, я сказала: «Тогда учи меня на арфе!» Почему, я не знаю. Я никогда не видела арфу. Я только видела ее изображение и не знаю почему. И вот мама повела меня к Ксении Александровне Эрдели, которая тогда была профессором консерватории. Когда меня привели к ней, я увидела в комнате какие-то странные предметы. Там стояли две арфы. Я подумала: «Что же это такое?» Они были в чехлах. И я тогда подошла к одной из них, открыла чехол и увидела, что это арфа. Я ее поцеловала и скорее, скорее пошла обратно на свое место. Я была одна в комнате, на какое-то мгновение.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Конечно, я общалась очень много с Глиэром. Мы с ним ездили в очень большую поездку по Кавказу. Мы были с ним в Армении, в Баку, в Тбилиси. Это было необыкновенно интересно. Я помню после одного концерта в Тбилиси нас повезли, куда-то, как сказали, кушать шашлыки 19-го века. Где-то это было за Тбилиси. Стоял какой-то дощатый дом, даже домик скорее, и для нас была оставлена комната. Сказать, что это зала нельзя, потому что это очевидно было для каких-то очень избранных людей. Были какие-то приглашенные лица. И вдруг открывается дверь соседняя, и мы видим множество милицейских. Что это такое? Они тоже там праздновали. Один, очевидно, главный сказал: «Жизнь без милиции - есть воровство. Жизнь без музыки – есть варварствО. С этим маленьким бокалом, но с большой душой, мы пьем за великого композитора русского Глиэра!»
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: Была такая ассоциация современной музыки. Находилась она на Пречистенке. И вот ко мне обратились, собственно говоря, чтобы я помогла как-то в распределении билетов. В Малом зале консерватории был авторский концерт Дмитрия Шостаковича, в котором играл он и Лев Оборин. Ему было лет, наверное, никак не больше 16. Даже, может, у меня программа сохранилась. И я пошла к моей тете. Тетя Лида, раньше у нее была своя гимназия женская на Волхонке, и она была оставлена заведующей школы своей. И я ей говорю: «Тетя, ты можешь помочь,? Может быть, кто-то заинтересуется?» Она просто взяла и купила эти билеты. Вообще, все очень интенсивно распределяли. Но я бы не сказала, чтобы зал был наполнен. Вот с тех пор, когда я с Шостаковичем познакомилась, мы стали с ним очень в хороших отношениях. И у меня есть его письма, трагические совершенно. Не так его представляют совсем, каким он был. Совсем не так. Ну и потом мы вместе и войну переживали, потом мы праздновали у нас каждое исполнение его симфоний. Это было очень торжественно. Дома, конечно, у нас все это было. И Мравинский бывал, и Гаук… Ну и много очень интересных людей. Всю жизнь мне везло на необыкновенно интересных людей! Разных профессий, разных специальностей.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Первый выход на международную арену моих учеников это был Израиль. Там проходят каждые четыре года очень престижные конкурсы. Это было в 1967 году. Тогда мы ничего не знали как и что делается как на конкурсах,но нас все-таки послали. Тогда там получила вторую премию Эмилия Москвитина, третью премию получила Наталья Шамеева и четвертую премию получила Наташа Цехановская. Причем, все газеты писали о них, как «о русской тройке». И конечно, прочили, что это будет первая, вторая и третья премии. Но, конкурс есть конкурс. Мы впервые и никто никогда не слышал нас. Мне пришлось открывать конкурс. Я играла очень большую программу. Играла 2 сочинения, которые Арам Ильич Хачатурян специально сделал для арфы. Это «Восточный танец» и «Токката». Было очень волнительно, потому что все жюри сидело на сцене, а, главное, там была Мария Александровна Корчинская, которая меня впервые слушала после громадного количества времени. Она уехала в Англию. И когда публика стала требовать бис, я, проходя мимо Марии Александровны, говорю: «Какой там еще бис!» А она мне говорит: «Иди сейчас же играть бис». Я говорю: «Бегу, бегу!». Вот это мое такое воспоминание. И у меня завязалась очень большая дружба с Фия Бергут. Это человек, который очень много сделал для развития арфы. Она голландка, и в Голландии у нее каждый год были интереснейшие недели арфы, на которые и был приглашен Арам Ильич Хачатурян, и был приглашен Ростропович, и мы чудесно там провели это время.. По-моему, я была там 12 раз! Каждый год! Туда приезжали со всего буквально мира. И вот там-то я и услышала настоящую музыку – авангард! Надо сказать, что мои ученицы смеялись чуть ли не в голос, когда лупили, простите за выражение, в буквальном смысле слова, ладонями по деке арфе и ключами для настройки. Ну, каждый старался, как говорится, как мог.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Пьер Жаме меня услышал в первый раз, когда я приехала вместе с Жоливэ играть концерт на «Радио Франс». А до этого Жоливэ приезжал в Москву. По-моему, впервые тогда была устроена Неделя французской музыки. И он был, и Дютье был, и Паскаль… масса, так сказать, была композиторов французских. Я в очень короткий срок выучила его концерт. Это было в Большом зале консерватории. Он был очень доволен. Он приезжал ко мне почти каждый день заниматься, а потом он меня пригласил на «Радио Франс». И там меня услышал Пьер Жаме. Пьер Жаме это выдающийся французский арфист, инициатор создания международной ассоциации арфистов. Происходило все это в городке Гаржилез - городок, который открыла Жорж Санд и уединялась туда с Шопеном. Это называется город артистов и художников. Вернее, арфистов и художников. И я туда стала приезжать по приглашению Жаме. Я играла концерты, и мы даже с ним вдвоем проводили мастер-класс. И я получила звание почетной гражданки города Гаржилез, которым я очень горжусь.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Что касается России, то, конечно, я не знаю такого города, где бы я не была. Мне так кажется! Начиная от самой южной точки (это Кушка) и кончая полетом на Северный полюс. Месяц поездки по Арктике!.. Я не была, конечно, там одна. Если это интересно, я могу сказать, о том как это происходило. В Центральном доме работников искусств шел концерт для полярников. Во время концерта пришла от них телеграмма, что они слушают, но они очень хотели бы нас видеть у себя. Публика посмеялась, а мы решили- а почему бы не поехать? И вот такая большая была группа. Раз летят, так и я должна лететь! Причем, надо сказать, мои знакомые разделились на два лагеря. Одни считали, что я сумасшедшая, а другие считали, что я очень правильно делаю. Но, у всех почему-то был один и тот же, с моей точки зрения, дурацкий вопрос: «Неужели с арфой?» А с чем я еще могу туда ехать? Но, мы не просто вот так сели и поехали. Это «Главсеверпуть» выделил специальный самолет. И я играла, фотографировала! Я получила звание и «Значок Почетного полярника», который я очень берегу. А помню, когда мы все летели и не знали, куда мы полетим( потому что там, где пурги не было, мы летели туда!) Борис Брунов говорил: «Я не понимаю, география давным-давно кончилась, а мы все летим». У меня был аппарат «Смена». Наверное, он очень хороший, потому что это единственный аппарат, который работал на Северном Полюсе.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: У меня еще есть значок Почетного строителя Магнитогорска. В Магнитогорске, и в особенности в Донбассе, мы играли при смене шахтеров, когда они выходили. И мы тут же играли. Я подумала: «Ну что я играю: Надо спуститься посмотреть, как они работают». И я уговорила. И меня следующая смена, которая ехала, посадила в эту клетку. В забой-то меня не пустили, но отбойный молоток я держала. Когда мы ехали обратно, я говорю: «О, вот тут где-то мой уголек!» Конечно, кто-то мне помогал. Они потом полезли в забой, но я только тогда поняла, какой это адский труд – шахтер, и как мы его не ценим.
*** Голос Веры Георгиевны Дуловой: «Помню, мы ездили в Сокольники. Там какая-то радиостанция была. И еще помню, в консерваторию приезжал академик Александр Минц. Брали арфу, на чем уж я не знаю, может быть, даже на извозчике, везли туда. И там была маленькая комнатка такая, она была вся отделана войлоком (ну, из чего валенки-то делают) и моли там летало видимо не видимо. Когда я играла, он стоял вроде, как с телефонной трубкой, такое впечатление было! И когда играла наверху он водил трубкой вместе со мной. Вот это были первые выступления. Я еще училась в консерватории!
В судьбе и творчестве Веры Георгиевны так много великого, удивительного и даже казалось бы невозможного на лихих перекрестках века 20-го. Судите сами: она княжна и выдающаяся советская артистка, изумившая своим искусством весь мир. Солистка оркестра Большого театра, профессор Московской консерватории. Любимая публика артистка, игравшая в лучших концертных залах мира и, представьте себе, на северном полюсе или в шахтерском забое. О вдохновенном творчестве Веры Георгиевны Дуловой, о ее удивительной судьбе говорят талантливые музыканты, которым посчастливилось общаться с ней много лет.
Среди композиторов, которым посчастливилось общаться с великой арфисткой, Валерий Кикта - профессор Московской консерватории, Заслуженный деятель искусств России.
В. КИКТА: Получилось так, что первое произведение для арфы я написал для ученицы Веры Георгиевны Дуловой замечательной украинской артистки Одарки Вощак. И когда Одарка исполняла эти произведения в классе у Веры Георгиевны, она захотела со мной познакомиться. Это я слышал и от Ивана Семеновича Козловского, который говорил: «Вы знаете, к вам проявляет интерес Вера Георгиевна?» Было очень даже страшно. И вот мы познакомились с ней в Питере. Она вообще Питер ужасно любила, потому что ее матушка при жизни Римского-Корсакова исполняла там Снегурочку. Для нее Питер был, как ее родной дом. Она играла два моих произведения, и еще сообщила мне о том, что недавно была в Париже, и подарила мне книгу дочери знаменитого французского скульптора Бурделя. Вера Георгиевна всегда интересовалась у меня, что нового написано. Помню, как-то во Львове был конкурс арфистов. Благодаря Вере Георгиевне конкурсы арфистов проходили не только в Москве, но и в других городах Советского Союза. И знаменательно, что открывая конкурс, она всегда сама давала сольный концерт. То есть, она задавала тон, а вы, пожалуйста, потом играйте, но знайте, кто судья. И я получил замечательное письмо от Литкевича Станислава Филипповича, что Вера Георгиевна Дулова сыграла сложнейшие Вариации на тему композитора, который жил во Львове уже 100 лет. Это было очень интересно. Вариации очень сложные. Вера Георгиевна специально меня приглашала домой, какие-то вариации мы сократили, а что-то она еще просила внести. Это естественный творческий процесс, это самое дорогое, самое приятное! Исполнитель хочет тоже себя почувствовать в этом произведении.
Суворова: А ваша знаменитая пьеса «Былинные звукоряды»?
КИКТА: Памятую вечернюю встречу у нее дома, когда еще был жив ее супруг Александр Иосифович Батурин. И я сказал, что написал два новых произведения. Это Фантазия на тему оперы «Пиковая дама» и «Былинные звукоряды». И Вера Георгиевна попросила поиграть. Потом она сказала: «Знаете, «Пиковую даму» я как-то не чувствую. Александр Иосифович пел в этой опере, это любимое мое произведение. Мне это как-то необычно играть на арфе. Я слышу, как это звучит в оркестре.» А вот «Былинные звукоряды» ей как-то сразу легли на душу. Хотя они очень непростые! Вдруг неожиданно Вера Георгиевна сказала: «Вы знаете, а вот тут, где у вас одноголосие, давайте я буду играть октавами. А это очень сложно играть! Я благодарен, что она предлагала какие-то очень важные вещи. Она больше чувствовала и знала, куда идет сегодня арфовое исполнительское искусство, и чего в наших композициях не хватало. Это было совместное творчество. У нас в то время много французской музыки игралось, а хотелось найти то, что представляет русскую культуру. Отсюда вот эти былинные напевы, которые я отбирал, находил. Это связано с отдаленными местами, с Архангельской губернией, где сохранился более такой древний пласт. Я хорошо помню, как Вера Георгиевна исполняла «Былинные звукоряды» у нас на фестивале «Московская осень». Ее тогда пришли слушать Борис Александрович Чайковский и Иван Семенович Козловский.
Суворова: Я не сомневаюсь, что и создание русского арфового общества связано с именем Веры Георгиевны Дуловой.
КИКТА: Действительно, когда ушла Вера Георгиевна, какой-то такой произошел провал. Арфисты, как бы разошлись все в разные стороны. А нам хотелось, как говорят, собирать камни. Потому, что Вера Георгиевна в 1964 году своим авторитетом собрала всех арфистов. Это было Всероссийское арфовое общество. Насколько я слышал, Вера Георгиевна говорила, что в Шотландии есть арфовое общество, во Франции, в Англии, в других странах. И мы хотели, чтобы после ухода Веры Георгиевны, то доброе, что было, как говорится, посеяно, имело свое восхождение. Слава Богу, нашлись энтузиасты. Это и продолжатель исполнительской традиции заслуженная артистка России, профессор Наталья Шамеева, и композитор Виктор Ульянич, который очень много и интересно пишет для арфы. Вот мы втроем способствовали созданию Русского арфового общества. На новых основах. Но, памятуя о том, что Вера Георгиевна всегда просила композиторов писать для арфы, мы решили создать объединение арфистов и композиторов. Ведь и сегодня надо поддерживать тех молодых композиторов, которые прекрасно пишут и хотят писать для арфы. Мы даже сделали конкурс для композиторов, которые пишут для арфы. И они стали лауреатами Русского арфового общества. Мы проводим фестивали «Арфовое искусство России». К нам приезжают из других городов, республик и стран. Мы этим очень гордимся. Ведь вокруг нас концентрируется концертирующая, профессиональная арфовая молодежь.
