Деление художника по селекционной принадлежности всегда было очень механическим действом. Универсальность творчества Галины Петровой лишнее тому доказательство. Условностью является и само пребывание в лоне Московского союза Художников, так как она давно уже «гражданин мира» и работает там, где ей лучше работается. Вчера – в Париже, сегодня в Москве и Переславле Залесском, и Бог весть, где она может оказаться завтра и послезавтра. Живопись – как Дух, живет, где хочет.
Во Франции в самом начале ХХ века Петрову непременно включили бы в блистательный ряд художников-фовистов (от французского favae – дикий). А. Матис, А. Марке, Ж. Руо, А. Дерен стремились к эмоциональной силе выражения, к стихийной динамике письма, интенсивности открытого цвета и остроте ритма.
Для художника важно найти место, где ему хорошо дышится и пишется. Чувство места – не просто сумма художественных ассоциаций, смешанных с личными впечатлениями. Речь идет об уникальном переживании автора, передающемся зрителю. Галина Петрова в течение пяти лет в разное время года приезжает работать в старинный Переславль Залесский. Разумеется, это не единственный плацдарм, где она в последнее время сумела полноценно развернуться как живописец. Париж, есенинское Константиново, академическая дача им. Репина, Москва, наконец, где она постоянно живет и работает – это все ее большое художественное поле.
Особого жанрового разнообразия в станковой живописи Г. Петровой нет. Это или чистый пейзаж, или натюрморт в пейзаже. Петрова и тут ценит движение в пространстве, то есть все то же ДВИЖЕНИЕ ЖИВОПИСИ, а на строгие каноны и аптечное деление по жанрам и видам. В Москве, а затем в Париже такой вольнолюбивой, красочной и непредсказуемой была только одна ее предшественница – Наталья Гончарова.
В графе «профессия» или «род занятий наша современница может с полным правом писать: «Свободный художник Галина ПЕТРОВА»
